ОПИС
виривок з рецензиї
Свидоми слабосцох младосци, Билянски, як кед би забранєл себе писац до шестей децениї живота. Кед нє пре инше, а воно пре свидомосц же писатель, кед шеда опрез билого паперу же би, у комуникациї зоз Богом, або Борхесовим Алефом, дал швету коло себе якеш скромне заренко, най би, можебуц, з нього дацо дакому и виросло и хасновало, кед нє за инше, а воно як потїху або голєм як даяки пах хтори приволує красни памятки. Писатель кед шеда опрез билого паперу, зна же тот папер нє чисти, алє є, як Киш гутори, палимпсест на хторим видно шлїди предходних писанийох. Бо од нас швет нє почина. Ми го лєм предлужуєме, а гевтот хто вично руша од початку, роби даремну роботу. Того бул свидоми и Андри Гуздер Билянски, та до своєй шестей децениї сцерпено и упарто, зоз страсцу залюбеного до красоти уметнїцкого слова, гевтого правдивого, бо лєм правда красна, сцерпено дешифровал цо на тим палимпсесту по тераз виписане, най би, и вон, нє виписовал уж по углїбених шлїдох. И аж кед видзел и зрозумел же живот кратки и же на тим палимпсесту єст виписани стихи и виреченя и по руски и кед похопел же є поволани писац праве по руски, а писатель свою роботу найчастейше и доживює як поволанє, вон, почал писац и обявйовац, з вельку строгосцу спрам свойого текста. Кед ше пречита кнїжку „Винїцар” остава нам смак приємного нєсподзиваня и смак банованя же руска литература скорей нє одкрила Йоакима Будинского, або же Йоаким Будински скорей нє одкрил свою глїбоку потребу виражиц ше на руским язику.
Микола Шанта